Пожалуй, ни один цветок не наделили таким разнообразием смыслов, как розу. В расцветающей розе греки видели символ бесконечности: ведь роза круглая, а круг, как и шар, не имеет начала и конца. Но как только роза раскрылась, она начинает увядать. «Дева-роза» - так называли юных красавиц, сравнивая их нежное очарование с прекрасным цветком и одновременно напоминая, что век их красоты недолог. В Древнем Риме роза была символом тайны и признаком роскоши. В христианской культуре роза означала и чистоту, святость, и высокую жертвенность. И конечно же, розу очень скоро начали считать царицей цветов. Этот смысл розы заставил потесниться даже некогда бесспорно признаваемую королевской лилию.

В России символика розы как царского цветка связана с эпохой Алексея Михайловича (1629 – 1676). Очень ярко отражена эта идея в иконе Симона Ушакова Богоматерь Владимирская «Насаждение древа государства Российского» (1668).

Фрагмент иконы

Вокруг образа Богоматери Владимирской вьется посаженное митрополитом Петром и великим князем Иваном Даниловичем (Калитой) розовое дерево. На каждой стороне его — по десять медальонов. Слева изображены высокопоставленные светские и церковные деятели, справа — русские святые. В самом низу слева стоит царь Алексей Михайлович, а напротив, справа — царица Мария со своими двумя детьми. Само розовое дерево изображено условно: художник пишет виноградные лозы с узнаваемыми виноградными листьями – древо жизни – и соединяет побеги с цветами роз – символом духовного подвига. Таким образом, роза становится эмблемой соединения власти небесной и земной.

И вполне естественно, что почти через сто лет, предположительно в 1754 году, появляется портрет императрицы Елизаветы Петровны в обрамлении цветов, среди которых доминируют розы.

Автор портрета, придворный живописец императрицы Георг Каспар Иосиф фон Преннер, австриец по происхождению, пошёл дальше в символической идее. На его полотне «дщерь Петрова» окружена множеством цветов, пышно изображённых в традициях барокко, что должно было говорить зрителю о процветании государства при Елизавете, о красоте самой Елизаветы и намекать на связь России с Эдемом – райским садом.
Пышные пионы и царственные розы, разноцветные тюльпаны и лилии, нежные незабудки и яркие маки не просто придают праздничность изображению, но и насыщены аллегориями. Над головой императрицы – большой подсолнух. Если вспомнить о том, что в XVII веке французский король Людовик XIV уподоблялся солнцу, то понятно главенство цветка, который всегда поворачивает свой лик вслед за светилом.
Однако, несмотря ни на что, в великолепном венке, обрамляющем композицию, всё-таки доминирует царица цветов – роза. Она и красная – классический символ земной любви и страсти, и розовая – символ элегантной женщины в расцвете красоты, и белая, олицетворяющая небесное совершенство, и желтая – цветок удачи. Именно роза во всём многообразии своих смыслов подчёркивает величие и красоту императрицы на этом портрете.

Интересно, что от воспоминаний о своей былой красоте Елизавета Петровна (1709 -1761) не отказалась и в конце жизни, тогда, когда была уже безнадёжно больна. На "обыденном" портрете другого придворного живописца, П.А Ротари, её скромный, почти домашний наряд украшают едва намеченные, но всё-таки узнаваемые розовые розы - размытые и неясные, как тень былого.


По материалам Интернета
и каталога Государственной Третьяковской галереи